Форум » История Уральского казачьего войска » Уральские казаки в Туркестанских походах армии Российской империи (XVIII-XIX вв.) » Ответить
Уральские казаки в Туркестанских походах армии Российской империи (XVIII-XIX вв.)
StanLey777: Предлагаю включать в данную тему имеющиеся материалы по участию уральцев в Туркестанских походах, являвших собой важную и славную страницу военной истории Российской империи, в которую, наряду с прочими, вписаны подвиги,воинская доблесть,отвага и героизм уральских казаков. Обращаюсь к уважаемому обществу, в первую очередь к активным участникам форума, способствовать наполнению и развитию данной темы.
Шеврон: Краткая хронология походов яицких (уральских) казаков в Туркестанский край 1605г. весна-лето. Хивинский поход отряда яицких казаков во главе с атаманом Нечаем. Казаки захватили и разграбили ряд среднеазиатских городов в т.ч. Ургенч, но в итоге были разбиты хивинским ханом Араб-Магомедом и почти все погибли. 1717г.- 1.500 яицких казаков под общим командованием атамана Никиты Бородина участвовали в Хивинском походе с отрядом Бековича-Черкасского, и все погибли или попали в рабство к хивинцам. Войско потеряло все свои знамена. 1824г.- летом отряд в 150 уральских казаков под командованием есаула Раннева конвоировал купеческий караван в Бухару. 1839-1840г.- два полка уральских казаков №4 полковника Бизянова Ф.Г. и №5 войскового старшины Назарова П.Е. участвовали в неудачном Хивинском походе. 1841г.- 21 апреля из Уральска выступил особый отряд (четыре сотни казаков) под командованием есаула Петра Бородина, для конвоирования русской миссии подполковника Бларамберга в Хиву и Бухару. 1853г.- летом три сотни уральских казаков во главе с подполковником Бородиным К.Ф. участвовали во взятии Коканда и крепости Ак-Мечеть, в декабре того же года две сотни уральцев есаула Щапова М.Г. участвовали в бою под Ак-Мечетью. 1858г.- 19 уральских казаков и 2 офицера во главе с войсковым старшиной Бурениным находились с миссией полковника Игнатьева в Хиве. 1860-1864г.- войска Сыр-Дарьинской линии взяли кокандские крепости Яны-Курган, Джин-Курган, Джулек и г. Туркестан (1864). Кавалерия русских войск состояла из уральских казачьих сотен есаулов: Буренина 1-го и 2-го, Истомина, Ливкина. 1864г.- в апреле из Уральска выступила отдельная 4-я Уральская сотня (командир сотни есаул Серов В.Р.) на Сыр-Дарьинскую линию. Она находилась в составе гарнизона Туркестана, 4-6 декабря сражение с кокандцами под Иканом. 1865г.- две сотни уральских казаков участвовали во взятии Ташкента. 1866г.- три сотни уральских казаков (есаулов Черторогова, Поликарпова и сотника Безбородова) участвовали в сражении при Ирджаре, взятииях Ходжента, Ура-Тюбе и Джизака. 1867г.- в Туркестанском крае находилось пять сотен и две отдельные полусотни уральских казаков. 1868г.- две сотни уральских казаков участвовали во взятии Самарканда, Катта-Кургана, Ургата, в сражении на Зара-Булакских высотах и взятии Карши. 1869г.- в Туркестанском крае находилось девять с половиной сотен уральских казаков, к 1873г. осталась три сотни уральцев. 1873г.- во время Хивинской экспедиции 5 сотен уральцев находились в Туркестанском отряде (войсковой старшина Криденер и есаул Хлебников) и три сотни есаулов Гуляева, Толстова и Логинова - в Оренбургском отряде. 1875-1876г.- три сотни уральских казаков под командованием есаулов Жигалина, Шелудякова, Кузьмина участвовали в Кокандском походе, причем сотня Жигалина 22 августа 1875г. в сражении под Махрамом захватила неприятельскую батарею. 1880г.- три сотни уральских казаков под командованием подполковника Гуляева А.Л. участвовали в Ахал-Текинской экспедиции, одна сотня участвовала в штурме крепости Геок-Тепе 12 января 1881г.
StanLey777: Шеврон пишет: 1717г.- 1.500 яицких казаков под общим командованием атамана Никиты Бородина участвовали в Хивинском походе с отрядом Бековича-Черкасского, и все погибли или попали в рабство к хивинцам. Войско потеряло все свои знамена. Подробнее о походе можно прочитать здесь ПОХОД БЕКОВИЧА-ЧЕРКАССКОГО. АРХИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ Извлечение из дела, найденного в Московском сенатском архиве, об отправлении лейб-гвардии Преображенского полка капитана князя Бековича-Черкасского на Каспийское море и в Хиву, - в 1714 по 1717 год (Заголовок документа. Дата составления документа не установлена.) Для первой поездки князя Черкасского на Каспийское море истрачено 34924 рубля. 28 октября 1714 г. князь Черкасский отправился в море из Астрахани, куда возвратился 3 декабря того же года, не имев возможности продолжать плавания по случаю появления льда на пространстве между устьями рек Волги и Урала. Причем три судна с провиантом затерло в устье сей последней реки, а два - в устье р. Терека. 25 апреля 1715 г. князь Черкасский вновь отправился в Каспийское море, откуда возвратился в Астрахань 9 октября, а 5 ноября того же года поехал с донесением к Петру Великому в г. Ригу.... По личному объяснению императора Петра Великого с князем Черкасским, дан был 11 февраля 1716 г. в г. Либаве Правительствующему сенату указ об отправлении князя Черкасского в Каспийское море и далее послом к хивинскому хану, а к хану бухарскому и моголу индейскому велено было послать купца. В то же время его величество изволил собственноручно начертать инструкцию для князя Черкасского. Сущность этой известной инструкции заключается... (Далее в сокращенном виде следуют пункты инструкции Петра I) Вследствие распоряжений Сената, а также по особым требованиям князя Черкасского, было дано в его распоряжение: * Три полка (Пензенский полк, Коротояцкий (или Крутоярский) полк из Воронежа и Риддеров полк из Астрахани (ЦГИА ГрузССР, ф. 1087, д. 612, лл. 4-7).), каждый в 1200 человек ......... 3600 чел. * Драгун ........ 595 чел. * Яицких казаков ....... 1500 чел. * Гребенских казаков ...... 500 чел. * Артиллеристов ....... 43 чел. * Инженеров ........ 2 чел. * Итого ..... 6240 чел. Сверх того разных лиц, как-то: астраханских дворян, купцов, вожатых, переводчиков и прочих около 110 чел. * Итого 6350 человек, кроме офицеров и нижних чинов Морского ведомства. Этот общий итог выведен на основании сведения, доставленного князем Черкасским астраханскому обер-коменданту по случаю требования провианта на наличное число людей. При отряде находилось 6 медных и 9 чугунных орудий. Инженерного инструмента отпущено 1638 лопат, 1500 заступов, 650 кирок и 500 топоров. Каждому солдату велено было дать: по одной шубе, рыбы по 12 пуду и вина и уксусу по ведру. Казакам и драгунам вьючных лошадей, на каждых двух человек по одной, и, кроме того, было куплено 200 верблюдов. Для перевозки отряда к берегам Каспийского моря велено было дать все готовые суда, имевшиеся налицо в Астрахани, Казани и вообще в низовых городах р. Волги, а также строить новые, согласно с требованием Черкасского, которому, однако, вменено было в обязанность ограничиться самою необходимою постройкою новых судов, дабы не вводить казну в излишние издержки и не замедлить с отправлением экспедиции, для чего он должен был обратить готовые суда два и три раза для перевозки войск и продовольствия. Из доставленной выписки астраханским обер-комендантом видно, что приготовлено для экспедиции 1716 и 1717 годов 147 судов разной величины и названий, но в сей выписке не упомянуто, включены ли в это число и суда, находившиеся в распоряжении князя Черкасского в 1715 г., или оказанное число показывает только суда, вновь приготовленные для экспедиции вследствие указа в 1716 г. Для экспедиции 1716 и 1717 гг. истрачено 183 157 рублей, а с издержками 1714 и 1715 гг. все расходы простираются до 218095 рублей. Из донесения астраханского обер-коменданта видно, что князь Черкасский отправился в третий раз в Каспийское море 20 сентября 1716 г.; но о построении крепостей на восточном берегу этого моря, о времени его возвращения в Астрахань, о выступлении в Хиву и о печальной развязке экспедиции никаких официальных донесений в найденном деле не находится. Только одни показания спасшихся лиц заключают в себе сведения о совершенных предприятиях в 1716 и 1717 гг. Показания эти состоят в следующем: Выступив 20 сентября 1716 г. из Астрахани (Не упоминается, на скольких судах и какие именно были с ним войска; только видно из дальнейших показаний, что яицкие и гребенские казаки не участвовали в этой поездке на море (примечание в документе), князь Черкасский прибыл 9 октября к Тюк-Карагани, где высадил войска на песчаную косу, не имевшую ни удобной земли, ни свежей воды, ни лесу. Несмотря на эти невыгоды, он заложил там крепость, названную впоследствии крепостью Св. Петра, в которой оставил полковника Хрущева полк. Из Тюк-Карагани князь Черкасский отправил флота поручика Кожина в Астрабад, куда он должен был отвезти флота же подпоручика Давыдова, назначенного послом к бухарскому хану. Почти в то же время князь Черкасский послал Туркменца Ходжа Нефеса, бывшего впоследствии вожатым при отряде, и с ним двух астраханцев; дворянина Званского и Николая Федорова для осмотра прежнего русла Аму-Дарьи и плотины, обратившей воды этой реки в Аральское море. Сделав эти распоряжения, князь Черкасский отправился 23 октября с оставшимися при нем войсками к Красным Водам, куда прибыл 3 ноября и заложил крепость, построение которой поручил полковнику фон Дер Видену с двумя полками. На Красных Водах возвратились к князю Черкасскому: поручик Кожин, донесший ему, что подпоручика Давыдова не впустили в Астрабад по случаю бывшего тогда бунта в Персии, а также и Ходжа Нефес с посланными при нем астраханцами. Сии песледние объявили, что Ходжа Нефес, по прибытии на урочище, находящееся в двух верстах от Аму-Дарьи, привел их на земляной вал вышиною в 1 12 аршина, шириною в 3 сажени и длиною верст 5, устроенный хивинцами для обращения будто бы вод Аму-Дарьи в Аральское море (В показании самого Ходжи Непеса говорится, что А. Бекович-Черкасский отправил его в 1714 г для осмотра старого русла Аму-Дарьи. Ходжа Непес и его спутники поехали по караванной дороге из Астрахани на Хиву и на 11-й день пути достигли реки Карагач - притока Аму-Дарьи. Не доезжая до реки Карагач, они встретили развалины двух древних городищ, лежавших поблизости от небольшого пресноводного озера. В показании, однако, ничего не говорится о плотине, преграждавшей путь Аму-Дарье в Каспийское море (cм. Зап. Русск. геогр. об-ва, IX, Спб., 1858, стр. 319-337).). Проехав по этому валу и степью верст около 20, они прибыли к прежнему руслу Аму-Дарьи, по которому ехали три дня до урочища Ата-Ибраима, где была мечеть и кладбище. На обоих берегах того русла они видели развалины прежних жилищ и следы проведенных к ним канав. От урочища Ата-Ибраима, опасаясь погони хивинцев, Ходжа-Нефес не повел их по руслу до моря, но поехал прямо на Красные Воды. Желая иметь достоверные сведения о существовании этого русла, князь Черкасский приказал астраханскому дворянину Тарасовскому осмотреть с другими Туркменцами означенное русло от Каспийского моря до урочища Ата-Ибраима; но Туркменцы не хотели указать дороги. В заключение астраханец Николай Федоров присовокупил, что при возвращении своем из плена в Астрахань, лет 30 тому назад, он видел прежнее русло Аму-Дарьи, которое в том месте, где он переезжал, было шириною сажен 50. От Красных Вод князь Черкасский отправился 17 декабря сухим путем через Тюк-Карагань в Астрахань, куда прибыл 20 февраля 1717 г. Конвой его состоял из 100 человек солдат и 60 человек Туркменцев... В конце апреля или начале мая 1717 г. князь Черкасский отправил из Астрахани сухим путем в Гурьев городок 1500 яицких и 500 гребенских казаков, при коих находились и лошади драгунов. Отряд этот прибыл по назначению чрез 12 дней, а чрез 7 дней присоединился к казакам и князь Черкасский с 500 драгун, приехав из Астрахани морем (Отряд А. Бековича-Черкасского состоял: "1-е, из эскадрона шведских драгун; 2-е, из двух рот пехотных, которые, однако, как все прочие, служили на конях; 3-е, из артиллерийских офицеров и служителей с пушками и снарядами; 4-е, из разных морских служителей; 5-е, из астраханских русских дворян, мурз и нагайских татар, 500 человек; 6-е, из гребенских казаков, 500 человек; 7-е, из яицких казаков, 1500 чел, 8-е, из купцов с товарами, 200 человек. Сам Бекович пошел в июне 1717 г морем до Гурьева..." (ЦГИА ГрузССР, ф. 1087, д. 612, лл. 4-7)). Тотчас по прибытии в Гурьев князь Черкасский погнался за партиею каракалпаков, угнавших у наших казаков табун лошадей и захвативших до 60 человек в плен (Нападение было совершено по приказу Ширгази-хана (см. док. № 25).). Погоня эта увенчалась успехом: табун и пленные были отбиты и, кроме того, взято у неприятеля несколько человек в плен. После сего войска, собранные у Гурьева городка, провели 4 недели в приготовлениях к походу, а около 20 июня выступили в степь (С князем Черкасским отправился в поход и хивинский посланник, купец Ширим Узбеков, приезжавший в Астрахань в 1716 г. для продажи хивинских товаров (примечание в документе).). Подробный состав отряда, при коем находилось 7 орудий, неизвестен, но численность оного простиралась до 3000 человек. О колёсном обозе не упомянуто; лошадей же, по приблизительному исчислению, было около 6 тысяч. Главным вожатым был калмык Манглай-Кашка, данный Аюки-ханом, и при нем 10 человек его единоземцев (Кроме того, при отряде находилось 70 юртовских татар; при особе же князя Черкасского состояли два его брата с 20 узбеками, князь Заманов, астраханский дворянин Керейтов, еще 20 астраханских дворян и 13 астраханских купцов (примечание в документе).). Путь следования отряда, объясненный в единогласных показаниях двух туркменцев, обозначен следующим образом... Во время следования отряда по степи обращают на себя внимание следующие происшествия. 1. У колодца Чирдана, на половине пути, вожатый Манглай-Кашка с своими единоземцами тайно ушел из отряда. Впоследствии открылось, что он с четырьмя человеками отправился окольными дорогами в Хиву для предупреждения хана о следовании русских, а остальные 6 человек - возвратились к Аюки-хану с донесением (Из документов видно, что во время экспедиции А. Бековича-Черкасского калмыцкий хан Аюка сыграл предательскую двуличную роль: с одной стороны, Манглай-Кашка по заданию Аюки на пути в Хиву тайком сбежал из отряда, а, с другой стороны, хан Аюка лицемерно сообщал русским властям о том, что якобы "приехал его посылыщик", который "сказывал, что бухарцы, хивинцы, каракалпаки, кайсаки, билаки соединились, и заставы стоят по местам, колодези засыпали, которым была ведомость чрез трухменцев о походе войска, ...а ваш -де посылыщик в Хиве не в чести..." и т. д. Аюка-хан в угоду своим корыстным планам хотел свалить всю тяжесть содеянного на "трухменцев", через которых будто бы "была ведомость о походе войска" (см. Материалы Военно-ученого архива Главною штаба, т. 1, Спб., 1871, стр. 297, изд. под ред. члена археологической комиссии А Ф. Бычкова).). 2. С привала у колодца Яргызу, отстоявшего в 300 верстах от колодца Чирдана, князь Черкасский отправил дворянина Керейтова с 100 человеками казаков в Хиву для извещения хана, что он идет послом от Петра Великого. 3. У колодца Яргызу было оставлено до 1000 человек казаков с усталыми лошадьми, а на половине дороги много бросили провианту, взятого на полгода, по случаю падежа значительного числа вьючных лошадей. 4. Во время пребывания отряда на урочище Аккул-реке (Судя по числу переходов, сделанных от этого урочища до озёр, образуемых Аму-Дарьей, должно полагать, что оно находится верстах в 120 от Аму-Дарьи, (примечание в документе)), где выжидали присоединения оставленных у Яргызу казаков, за коими были посланы верблюды, - прибыли к князю Черкасскому: два посланных от хивинского хана и один от Керейтова. Посланные привезли ему от имени хана: лошадь, бархатный кафтан и другие подарки. Вероятно, не желая выказать малочисленность отряда, князь Черкасский принял посланных от хана по присоединении казаков, оставленных на Яргызу. Из показаний видно, что Керейтову был сделан ханом благосклонный прием; но когда прибыл в Хиву вожатый Манглай-Кашка, то Керейтова и находившихся при нем людей тотчас же посадили под арест, и вместе с тем хан начал собирать войско. О численности противопоставленных сил отряду Черкасского показания весьма разнятся: однако должно полагать, что Ширгази имел в сборе не менее 15 тысяч человек, при коих, впрочем, артиллерии не находилось. С этими силами хан атаковал отряд князя Черкасского 16 августа и, вынужденный после трехдневного боя отступить от лагеря без всякого успеха, прислал для переговоров двух приближенных лиц-Кулумбея и Назар-Ходжу, с уверением, что войска атаковали русских без его приказания и что князь Черкасский пришел послом, а не с неприязненною целью, то он просит его явиться к нему в лагерь. В знак же искренности обещания, что отряду не будет сделано никакого вреда, присланные целовали Коран в присутствии всех. Кулумбей и Назар-Ходжа были назначены для переговоров по указанию самого князя Черкасского, который объявил хану через астраханских юртовских татар Измаила-Мурзу и Куза-Була, что он только с ними вступит в переговоры, Ширгази изъявил на это согласие и в удостоверение того, что хивинцы нападали на лагерь русских без его приказания, наказал двух из них в присутствии наших посланных, приказав продернуть одному чрез ноздри, а другому чрез ухо тонкие верёвки и водить их на показ перед лагерем. Доверясь вероломным обещаниям хивинцев, князь Черкасский вместе с князем Замановым отправился под прикрытием 700 человек драгун и казаков к хану Ширгази, поручил начальство над войсками оставшимися майору Франкенбергу. Лишь только князь Черкасский прибыл в неприятельский лагерь, где ему уже был приготовлен и шатёр, расстоянием в 250 саженях от ханского, как хивинцы тотчас же расположились таким образом, чтобы он не мог уже более соединиться с войсками, оставшимися под начальством майора Франкенберга. Ширгази, не приняв князя Черкасского, сделал переход в 10 верст по направлению к Хиве и только на другой день пригласил его к себе вместе с князем Замановым. Свидание их продолжалось несколько часов, в продолжении которого были представлены хану грамота и подарки. Подарки эти в тот же день были возвращены ханом, который велел сказать, что в грамоте все вещи показаны целыми, а поднесенные ему разорваны на куски, каждый в пять аршин. Князь Черкасский сильно сетовал за подобный беспорядок на князя Заманова, заведывавшего подарками, на что сей последний ему ответил, что он сделал эту экономию, дабы иметь средства к возвращению на Яик (Изложенное здесь о подарках основано на показаниях нескольких лиц, заслуживающих более доверия. Яицкий же казак татарин Уразмет Ахметов, находившийся в числе 700 человек, взятых князем Черкасским при отправлении в хивинский лагерь, показывает, что хивинский хан возвратил подарки, поднесенные ему от имени князя Черкасского; подарки же, предоставленные от имени государя, он принял (примечание в документе). Следующие два дня после свидания князя Черкасского с Ширгази войско хивинское находилось в движении по направлению к Хиве и остановилось у речки Парсу-Сунгула. Князь Черкасский с своим прикрытием следовал среди хивинцев. Хотя майор Франкенберг расположился от неприятельского лагеря только в двух верстах, но хивинцы строго наблюдали, чтобы вверенный ему отряд никоим образом не соединился с прикрытием князя Черкасского. На другой день по прибытии на р. Парсу-Сунгул хивинский хая объявил чрез своих приближенных, что, так как он всего отряда в одном месте продовольствовать не может, то предлагает разделить его на пять частей, которые и поставить по квартирам в пяти городах. Князь Черкасский доверился этому вероломному предложению и, удержав при себе 200 человек, остальных находившихся при нем драгун и казаков разделил на четыре части. В то время он послал приказание чрез дворянина Званского и майору Франкенбергу о разделении вверенного ему отряда на пять частей. Не доверяя словам Званского, майор Франкенберг отправился сам к князю Черкасскому, чтобы лично удостовериться в действительности приказания. К сожалению, князь Черкасский подтвердил слова Званского, и разделение отряда на части было сигналом к его истреблению. Части, составлявшие отряд майора Франкенберга, были уничтожены спустя несколько часов по их разделении, когда их едва только успели отвести на несколько верст от лагерного места по разным направлениям. Части же, составлявшие прикрытие князя Черкасского, были уничтожены на другой день. На каждого из русских солдат нападало не менее 33 хивинцев, которые защищавшихся рубили, а не оказывавших сопротивления - вязали. Едва князь Черкасский был лишен защитников, хан Ширгази тотчас же приказал казнить сперва дворянина Экономова, потом князя Заманова, а наконец, и самого князя Черкасского, упрекавшего хана в вероломстве. Первым двум отрубили просто головы а князя Черкасского раздели прежде донага, а потом отрубили голову, причём распороли и живот. Отрубленные у этих трех жертв головы, были отосланы Ширгази в Хиву, где и повесили их у Айдарских ворот на виселице (Подробно о событиях, связанных с походом отряда А. Бековича-Черкасского в Хиву, о первых стычках с хивинским войском, о предварительных переговорах и встречах Черкасского с хивинским ханом, расчленении отряда на пять частей, об истреблении отряда и о том, как обезглавили самого Черкасского и его приближенных, см. показания Ходжи Нефеса, Алтына Усейнова, Федора Емельянова и Михаила Белотелкина, опубликованных в ЗИРГО, кн. IX, Спб., 1853, стр. 319-337.). Из лиц, с коих сняты были показания, только двое русских, а остальные татары. Из показаний сих последних видно: 1) что братья князя Черкасского были отпущены хивинским ханом невредимыми; 2) что почти все магометане, находившиеся при отряде и обречённые уже на казнь, были прощены по ходатайству старшего духовного лица в Хиве; 3) что спасшиеся татары встречали в Хиве и на дороге только одних молодых солдат, коих вели связанными. Это последнее обстоятельство дает повод заключить, что все офицеры и дворяне, а также старые солдаты, оказавшие сопротивление, погибли под ударами хивинцев. По получении известия о гибели отряда князя Черкасского повелено крепость Св. Петра, то есть построенную в Тюк-Карагане, удерживать до последней крайности. В этой крепости находилось 11 пушек: 3 медных, 8 чугунных, а гарнизон ее в конце ноября 1717 г. состоял только из 597 человек. Для получения воды рыли через каждые три дня новые колодцы, а старые засыпали, потому что вода в них делалась негодною к употреблению. Относительно же дальнейшего занятия крепости Красноводской не имеется никаких сведений в найденном деле. Между тем хан хивинский, не довольствуясь истреблением отряда князя Черкасского, подстрекал Туркменцев атаковать эту крепость. Ограничившись в августе месяце нападением на команду, высланную за дровами, причем взяли в плен 20 человек, Туркменцы объявили потом гарнизону об их неприязненных намерениях, а в сентябре месяце подступили к крепости с моря и с сухого пути и ворвались в неё. Хотя они были оттуда вытеснены, однако на военном совете решено было оставить крепость, из которой гарнизон (численность его неизвестна) отправился 3 октября 1717 г. на 13 судах под начальством полковника фон дер Видена. По выходе в море эскадра эта претерпела сильную бурю, разогнавшую все суда, из коих одна буса погибла, но люди большею частью спасены. Из этих судов: три бусы с 400 человек зимовали в Низовой; несколько офицеров и солдат, находившихся на двух бусах, разбитых у устья р. Куры, зимовали на урочище Бермак, полковника фон дер Видена с пятью судами отбросило к Баку, и, наконец, около Гилян разбило одну шняву и одну бусу, люди с которых, около 100 человек, были выброшены там на берег и умирали с голоду. Астраханский обер-комендант был уведомлен о гибельном положении гарнизона, оставившего Красноводскую крепость, сделал зависевшие от него распоряжения для доставления ему продовольствия и судов к переезду в Астрахань. Сколько из этих несчастных возвратилось в отечество, о том в деле сведений не находится (В Красноводской крепости был оставлен Коротояцкий полк под командованием полковника фон дер Видена. Из общего числа в 1293 человек погибли и не вернулись 999 человек, а возвратились в Астрахань лишь 294 человека (ЦГАВМФ, ф. 233, д. 170 , лл. 37-40 об.).). Центральный Государственный Военно-Исторический Архив, ф. ВУА, д. 35, ч II, лл 1-15.
StanLey777: Шеврон пишет: 1864г.- в апреле из Уральска выступила отдельная 4-я Уральская сотня (командир сотни есаул Серов В.Р.) на Сыр-Дарьинскую линию. Она находилась в составе гарнизона Туркестана, 4-6 декабря сражение с кокандцами под Иканом. Подвиг уральцев был описан в разных источниках, в том числе на сайте есть материалы А.З.Курлапова "Дело под Иканом. 4, 5 и 6 (17, 18 и 19) декабря 1864 г.". click here, а также в серии "Уральская библиотека" выпущен сборник "Иканский бой", составленный А.З.Курлаповым, Уральск ,2009г. издательство "Оптима", посвящённый 145-летию дела под Иканом. Предлагаю для чтения очерк Я.Полферова , опубликованный в журнале "Историческій Вѣстникъ" № 12, 1904г.,Спб. , который даёт ещё один взгляд на события, связанные с Иканским боем ПОЛФЕРОВ Я. “ПОЗОРНОЕ ДЕЛО” (Из истории Туркестанских войн). (4-го декабря исполняется 40 лет со дня известного дела сотни есаула Серова, храбро, но с большими для себя потерями, отбившейся от многотысячного отряда коканцев. Подвиг этот воспет уральцами, занесен на страницы истории, участники (некоторые живы) достойно награждены, и, наконец, среди зыбучих песков Туркестана, на месте, где храбрая сотня отчаянно отбивалась от вражеских полчищ, сооружен памятник. Но на ряду с этим темным пятном вырисовывается поступок отряда, посланного под начальством подпоручика Сукорко на выручку сотни Серова. До сих пор история как-то замалчивает эту оборотную сторону Иканского дела, между тем в ней много любопытного и поучительного. Возбужденное против подпоручика Сукорко судебное дело прежде всего раскрыло недочет в военной организации туркестанских войн и свидетельствует о той отчаянной борьбе, которую пришлось вести незабвенному генералу М. И. Черняеву с бюрократическими тенденциями, вкравшимися в военную среду, а самое главное с легионом недоброжелателей, которыми был окружен этот главный завоеватель Туркестана. Поэтому, пользуясь предстоящим сорокалетним юбилеем дела под Иканом, мы считаем вполне своевременным познакомить с делом подпоручика Сукорко, имея в руках архивные документы оренбургского генерал-губернаторства. – прим. Я. П.) Морозное утро 4-го декабря 1864 года. В наскоро сооруженной крепости “Туркестан” большое оживление: слышится гул солдатских голосов, рев верблюдов, ржание коней, гортанный говор киргизов. Это снаряжается транспорта в крепость Чемкент. Один за другим с ревом ложились верблюды, побуждаемые к тому дерганием за “мурундук”, и киргизы быстро и ловко вьючили их. Подполковник Жемчужников сам наблюдал за [1012] снаряжением транспорта и просил сотника Свиридова, который должен был сопровождать его, не рисковать конвоем, а осторожнее пробраться к Чимкенту с важным обозом. Но вот зоркие глаза его заметили вдали всадников, карьером приближающихся к крепости. — Посмотрите, сотник, это никак караульные киргизы сюда скачут... Верно, тревога... Сотник посмотрел в степь, открывающуюся с бруствера, приложил руку к козырьку и ответил: — Это Маметка с Беримжанкой и Урузбайкой, что были поставлены в урочище Чилике. Через 10 минут верховые были уже в крепости и летели прямо к дому коменданта Жемчужникова. Почти кубарем свалились с лошадей у бруствера и, снимая малахаи, разом заговорили ломаным языком. — Таксыр, коканда Чилик гулял... Многа, бек-коп (очень много) пришли... — взволнованно проговорил Мамет... — Шесть сотен будет, — перебил Урузбай. — Тыща гуляй, — одновременно произнес Беримжан. — Ну, и орда... — проговорил Жемчужников, махая рукой на киргизов. — Вот тут и пойми вас, не то триста, не то тысяча, а, может быть, ни то, ни другое, ни третье, а всего три коканца, а нашим малахаям показались сотни. Ну, ты, Маметка, говори толком: много коканцев в Чилике? — Ой, таксыр, коп, бек-коп (много, очень много). — Ну, примерно вот столько, — Жемчужников показал на подъехавшую сотню казаков. — Ой, таксыр, больше, коп, бек-коп... — мотал головой Маметка. — В два, три, четыре раза больше? — Вот, таксыр, болша, — сжал Маметка в кулаки обе руки. — Нет, таксыр, — перебил Урузбай: — болша один кулак нет. Жемчужников тотчас же приостановил высылку транспорта и приказал сотне уральцев немедленно выступить по дороге к Икану, с целью определить силы неприятеля и обезопасить переход транспорта до р. Арысь, но, вместе с тем, приказал есаулу Серову, командиру сотни, не вступать в неравный бой. Часов в 12 дня сотня уральцев, с артиллерией, состоящей из одного единорога, лихо проскакала по улице крепости и скрылась в садах. Вечером того же дня в крепости был услышан отдаленный звук выстрелов в стороне к Икану, а через час прискакал нарочный киргиз Ашир из отряда есаула Серова с донесением, что, не доходя верст 4-х до Икана, он был послан [1013] есаулом вперед на разведки, которые выяснили значительные силы коканцев у Икана, около 1.000 человек. С этим известием его и послал сюда есаул. Между тем выстрелы участились. Жемчужников сильно встревожился и разослал во все стороны нарочных, чтобы точнее определить место схватки, но ничего не мог выяснить, так как пришлось назначить нарочных из жителей, за неимением джигитов-почтарей, ну, а такие нарочные, вероятно, дальше прилежащих к крепости садов не выезжали. Ночью был составлен маленький военный совет, на котором решено было послать на выручку сотни Серова отряд из гарнизона. На другой день были вызваны охотники, и быстро составился отряд в 152 человека из лучших стрелков. Командиром отряда назначен подпоручик Сукорко, вызвавшийся сам принять на себя эту миссию, а в качестве помощника к нему был назначен подпоручик Степанов. В этом составе, при двух единорогах, напутствуемый словами Жемчужникова: “зря патронов не тратить, быть молодцами”, отряд бодро тронулся в поход. В рядах слышались слова: “умрем, а Серова вызволим”. Проводив отряд, подполковник Жемчужников раздумался над положением дела, и думы одна другой мрачнее закружились в его голове. Он нервно зашагал по комнате и старался дать своим мыслям более определенное течение. Однако, это ему плохо удавалось, и он велел позвать к себе провиантского смотрителя, своего друга и советчика. — Ты рассуди, Петров, вот что: у меня сейчас налицо в гарнизоне 300 солдат, из них часть должна быть определена, в случае чего, к орудиям на 8 барьетах. Меж тем слухи-то скверные, будто регент Коканского ханства Мулла-Алимкул и бухарский эмир с своими войсками норовят одновременно напасть на Чемкент и Туркестан. Что как они вот теперь, когда узнают, что я отправил лучших солдат, да нападут? А? Как ты думаешь — ведь искрошат нас? — Непременно, если нападут, — угрюмо ответил Петров. — Да, ты думаешь? — подхватил Жемчужников. — Ну, так вот что — садись и пиши. Вот карандаш: “Петр Логгинович, ежели вы увидите огромные силы, то, не выручая сотни, вернуться назад, дабы дать средства здешнему гарнизону”. Ну, а теперь давай, подпишу. Жемчужников торопливо вложил записку в конверт и тотчас же приказал с нарочным доставить ее подпоручику Сукорко. [1014] С песнями и барабанным боем выступил отряд Сукорко. Солдаты, уже обстрелянные под Акбулаком, весело шагали по мерзлой дороге, и звуки их тяжелых сапог звонко отдавались в морозном воздухе. Тяжело громыхали смертоносные единороги, заранее грозя врагу своими жерлами... Вот и сады миновали... — Ваше бродие, — подскочил взводный к Сукорко: — нарочный скачет за нами. Подпоручик приказал остановиться. Нарочный киргиз торопливо слез с лошади, снял малахай, вынул из его подкладки пакет и с поклоном передал его Сукорко. Тот прочел записку, многозначительно сдвинул брови и положил бумагу в карман. Подпоручик Степанов, с любопытством поглядывая на товарища, ожидал, что он поделится с ним содержанием записки, но Сукорко скомандовал: “шагом марш!” и отряд двинулся вперед. — Что это за записка? — спросил Степанов, подбегая к Сукорко. — Ничего особенного — приказ не ввязываться в неравный бой. Вскоре были замечены неприятельские пикеты, и в стороне Икана слышалась пушечная пальба. Отряд двигался форсированным маршем. Вдали показалась цепь песчаников, из-за которых слышались выстрелы. Отряд направился прямо к ним. Но лишь только он приблизился к подножью, как из-за холмов высыпали колонны коканцев и моментально окружили отряд. Лихо из неприятельской цепи выскакивали джигиты, галопом направлялись к отряду и на скаку стреляли из своих длинных кремневок. Однако, меткие выстрелы стрелков, ссадившие несколько таких храбрецов, отбили охоту у коканцев близко джигитовать, и неприятельские колонны, обойдя отряд, двинулись по дороге к крепости Туркестану. Подпоручик Сукорко, находя в этом опасный для себя и для крепостного гарнизона маневр, приказал отступить к Туркестану. Такое распоряжение вызвало недоумение среди солдат, и они начали вслух высказывать свое недовольство, ссылаясь на то, что сотня уральцев находится совсем близко, вероятно (впоследствии оказалось верным это предположение), в одной версте, сейчас за холмами, так как перестрелка была отчетливо слышна. Подпоручик Степанов разделял желание отряда и попробовал уговорить Сукорко пройти, хотя бы еще с версту до вершины холма. — Я начальник отряда и приказываю отступать, — резко проговорил Сукорко — ... У меня есть на то приказ начальства... [1015] Отступление началось под огнем неприятеля, устраивавшего постоянные засады, так что пришлось маневрировать с большими затруднениями. Одна из неприятельских засад в попутной разрушенной крепостце дождем пуль засыпала отряд, но никто не был ранен, кроме ротной лошади, находившейся под орудием. Стрелки бросились на приступ и выбили неприятеля. После этого отряд, измученный тяжелым напрасным переходом, благополучно прибыл в крепость, которая уже была обложена шеститысячным отрядом неприятеля. Ночью прискакали в Туркестан два казака из отряда Серова и выяснили крайне тяжелое положение сотни. — Держимся, — докладывал один из нарочных, — в открытом поле. Поклали, значится, лошадей, как бы вроде вала, да и отстреливаемся... А “его” сила страшная... Много убитых в сотне, больше того раненых... Немедленно был созван военный совет, на котором и решено было послать более сильный отряд и, во что бы то ни стало, выручить сотню уральцев. Однако, оказалось, что это не так-то легко сделать — сначала произвели разведки, нет ли где вблизи неприятельской засады, а там не оказалось готовых телег, чтобы привезти раненых; пришлось ладить телегу, “приискивать хомут и прочую упряжь на лошадей, фурштадтские же батальонные лошади с телегами были отправлены до этого в Джулек за капустой”. Только в полдень отряд мог выступить, а к вечеру соединился с отрядом есаула Серова, который геройски отбивался в течение двух дней от коканцев. Подпоручик Сукорко, по настоянию начальника Ново-Коканской линии, генерал-майора Черняева, предан суду за то, “что он из одного постыдного малодушия своевременно не подал помощи уральской сотне есаула Серова, окруженной коканцами под местечком Иканом, и допустил таковую почти до погибели, ибо если бы Сукорко прошел с своим отрядом еще с версту вперед и поднялся бы на возвышенность, то нет сомнения, что Серов, увидевши прибывшую к нему помощь, сам с сотнею двинулся бы на соединение с ним. Это тем вероятнее, что на другой день, 6 декабря, есаул Серов с ослабленной уже сотней, пробился и отступил на восьмиверстном расстоянии” (Рапорт военного губернатора и командующего войсками Туркестанской области командующему войсками Западной Сибири, от 12 марта 1865 года, за № 988.). Несколько иначе взглянуло на поступок подпоручика Сукорко высшее начальство, а именно возвращение отряда объяснилось не [1016] малодушием командира, а “приказанием коменданта крепости Туркестана и действительно опасным положением самого отряда”. Мало того, подпоручик Сукорко был представлен к повышению в чин и к награде. Это уже окончательно “возмутило” генерала Черняева, и вот что он писал по этому поводу команд дующему войсками Оренбургского края. (Рапорт от 31-го августа 1865 года за № 3512). “Соглашаясь с заключением вашего превосходительства, что офицер этот (Сукорко), не подавший помощи отряду есаула Серова и постыдно отступивший перед неприятелем, может и не подлежать ответственности по закону, я, принимая с другой стороны во внимание, что законы чести не всегда могут быть подводимы под статьи действующих законов свода военных постановлений, полагаю, что законное оправдание поручика Сукорко никогда не смоет с него того пятна, которым заклеймил он себя постыдным поведением под Иканом. “Относительно десяти знаков военного ордена, имею честь сообщить, что так как чины этого отряда, отступив перед неприятелем, не имели с ним никакого столкновения, поэтому никто из них и не мог оказать личной храбрости, которая единственно предоставляет право на получение этого ордена, то я, затрудняясь раздачей, испрашиваю указаний, чем руководствоваться в этом случае. “Что касается до поручика Сукорко, то не считаю себя в праве держать во вверенных мне войсках, безукоризненно исполняющих свой долг, такого офицера, который бесстрастно оставляет на жертву своих товарищей, имея полную возможность спасти их, — прошу покорнейше о переводе поручика Сукорко из Туркестанской области, которая не существовала бы, если бы все действовали подобно ему”. Несмотря на такой энергичный протест, свойственный пылкой и честной натуре генерала Черняева, Сукорко было отличен, а равно и знаки отличия розданы в отряде. В таком упорном отстаивании явно неправого офицера многим было понятно, как желание “досадить” генералу Черняеву, которого “за его нрав и успех недолюбливали”. Только единственно, что уважено — это просьба о переводе Сукорко из Туркестанского края. Когда об этом был извещен генерал Черняев, то на полях бумаги им сделана карандашом пометка: “Позорное дело”. Я. Полферов Текст воспроизведен по изданию: "Позорное дело" // Историческій Вѣстникъ. № 12, 1904
Шеврон: Спасибо! Очень интересный материал
StanLey777: Шеврон пишет: 1839-1840г.- два полка уральских казаков №4 полковника Бизянова Ф.Г. и №5 войскового старшины Назарова П.Е. участвовали в неудачном Хивинском походе. Подробно о зимнем походе в Хиву 1839-1840гг. можно почитать здесь: click here
StanLey777: Шеврон пишет: 1875-1876г.- три сотни уральских казаков под командованием есаулов Жигалина, Шелудякова, Кузьмина участвовали в Кокандском походе, причем сотня Жигалина 22 августа 1875г. в сражении под Махрамом захватила неприятельскую батарею. Важным дополнением является и то, что в бою под Мархамом погиб уральский казачий офицер, талантливый писатель и поэт, подполковник Александр Павлович Хорошхин, автор воспоминаний, путевых заметок, рассказов о своих путешествиях по Средней Азии, который является также автором известной песни "В степи широкой под Иканом..." Эпизоды последнего дня его жизни и обстоятельства гибели описаны в книге Михайлова А.М. "Поход в Коканд в 1875 году. (Из записок артиллериста)"., Ташкент, 1884 г., который был артиллерийским поручиком в этом отряде. Прочесть книгу можно здесь: click here
StanLey777: Шеврон пишет: причем сотня Жигалина 22 августа 1875г. в сражении под Махрамом захватила неприятельскую батарею. Размещаю для чтения подробную информацию о деле под Махрамом , в том числе о действиях сотни есаула Жигалина и указанном Шевроном эпизоде захвата коканских орудий. Отрывок из книги "Военные действия против коканцев в 1875-1876 гг. (по официальным донесениям)", издание редакции журнала "ВОЕННЫЙ СБОРНИК", СПб. 1876 г. "...В состав действующего отряда, собранного под Ходжентом, вошли: пехота — саперная рота, три роты 2-го Туркестанского линейного батальона, две роты 4-го Туркестанского линейного батальона, две роты 7-го батальона, 1-й и 2-й Туркестанские стрелковые батальоны; артиллерия — дивизион № 1-го батареи, 2-я батарея 1-й Туркестанской артиллерийской бригады, № 3-го батарея Оренбургского казачьего войска; кавалерия — восемь казачьих сотен и ракетная батарея. Всего 16 рот пехоты, 20 орудий, 8 сотен кавалерии (9-я сборная сотня, составлявшая конвой главного начальника войск) и восемь ракетных станков. Кавалерия отряда вверена начальствованию флигель-адъютанта полковника Скобелева, помощником к которому назначен адъютант командующего войсками Туркестанского округа, подполковник Адеркас. Кавалерия действующего отряда разделена на четыре дивизиона; по две сотни в каждом. Командирами дивизионов назначены: 1-го (№№ 2-го и 5-го Оренбургские казачьи сотни), командир № 3-го полка Оренбургского казачьего войска, полковник Шубин. 2-го (№ 1-го Оренбургская и 2-я Уральская казачьи сотни), подполковник Рогожников. 3-го (№№ 1-го и 2-го Сибирские казачьи сотни); подполковник фон-Бреверн. 4-го (№№ 4-го и 6-го Сибирские казачьи сотни), майор Клименко. Командиром ракетной батареи назначен артиллерии капитан Абрамов. По сведениям от жителей и от лазутчиков, главные неприятельские скопища собрались у кр. Махрама, и для встречи наших войск расположились там в укрепленной позиции, занимая, в то же время, войсками и артиллериею крепость Махрам, лежащую от Ходжента в 44 1/2 верстах. Предполагая произвести движение к неприятельской позиции совершенно налегке и, по возможности, с ограниченным числом колесного обоза, который мог стеснить движение отряда, в виду огромных скопищ довольно дерзкой, неприятельской кавалерии, генерал-адъютант фон-Кауфман приказал войскам взять с собою провианта на четыре дня и ком
Шеврон: StanLey777 пишет: Подвиг уральцев был описан в разных источниках, в том числе на сайте есть материалы А.З.Курлапова "Дело под Иканом. 4, 5 и 6 (17, 18 и 19) декабря 1864 г.", а также в серии "Уральская библиотека" выпущен сборник "Иканский бой", составленный А.З.Курлаповым, Уральск ,2009г. издательство "Оптима", посвящённый 145-летию дела под Иканом. Из последних вышедших работ, кроме работы А.З.Курлапова, необходимо отметить книгу "Дело под Иканом", Оптима, 2009 год. В ней много интересных материалов, в том числе любопытная подборка материалов об Иканском бое и его героях из уральских газет разных лет.
Шеврон: Шеврон пишет: Из последних вышедших работ, кроме работы А.З.Курлапова, необходимо отметить книгу "Дело под Иканом", Оптима, 2009 год. В ней много интересных материалов, в том числе любопытная подборка материалов об Иканском бое и его героях из уральских газет разных лет. Вот эти книги
StanLey777:
StanLey777: отрывок из книги Куропаткина А.Н. "Завоевание Туркмении (Поход в Ахал-теке в 1880-1881 гг.). С очерком военных действий в Средней Азии с 1839 по 1876 г.". СПб. 1899 г., посвященный штурму крепости Денгиль-Тепе (она же Геок-Тепе) Штурм Денгиль-тепе. Предположение, составленное генералом Скобелевым относительно штурма, заключалось в следующем: С рассветом, демонстративная колонна с сильною артиллериею начинает наступление против Мельничной калы и прикрывающих ее неприятельских траншей. После подготовки артиллерийским огнем, мы овладеваем штурмом этою калою и быстро приспособляем ее к обороне. Цель действий колонны — отвлечь внимание и силы текинцев от направления главной атаки. Примерно около 10 часов утра мы взрываем мину и, одновременно с этим, две колонны овладевают главным валом: по минному обвалу на восточном фронте и по артиллерийской бреши на южном. Тогда и колонна, взявшая калу Мельничную, переходит в наступление и штурмует стену по лестницам. Овладев главным валом, войска утверждаются в исходящем угле, обращают его в неприступный редюит и не вдаются в одиночный бой внутри крепости. Наибольшее сопротивление ожидалось встретить внутри крепости уже по овладении главным валом. Бой внутри крепости предполагалось вести в течении нескольких дней. Программа для действий артиллерии на 12-е января предположена следующая: С рассветом, 22 орудия расширяют и делают удобовосходимою артиллерийскую брешь: если представится необходимым пробивают другую брешь, к востоку от пробитой ранее. Число снарядов, необходимых для пробития бреши, определено в 1,000. Артиллерия, расположенная по батареям, действует: орудия правого фланга осады по южной и юго-западной части крепости; артиллерия, оставшаяся в лагере, за выделением орудий в брешь-батарею и демонстративную колонну занимает позиции у редута № 3-й (Ставропольского.) и бьет по южной и юго-восточной части крепости. Мортирные батареи разбрасывают свой огонь по всей южной части крепости, но преимущественно в места расположения кибиток. Орудия Правофланговой калы действуют по текинцам, скопляющимся в северной части крепости. За полчаса до штурма вся артиллерия начинает усиленную бомбардировку всей южной части крепости. Тотчас после взрыва вся артиллерия производить один или два залпа по южной части крепости. С началом штурма огонь всей артиллерии переносится на северную и преимущественно северо-западную часть крепости. Войска предупреждаются, что артиллерия будет стрелять через их головы. Для бомбардировки в день штурма предположено выпустить 2,000 снарядов. В случае неудачи взрыва, вся корпусная артиллерия выезжает на линию батареи № 5-й и пробивает брешь в восточном фронте. С началом бомбардировки внутренность крепости должна также обстреливаться перекидным огнем пехоты. Все войска предупреждены, что отбоя не будет. Генерал Скобелев решил это и сообщил свою решимость вести штурм до последнего человека и лучше умереть, чем отступить всем войскам. В этих видах вся кавалерия была спешена и тоже должна была принять участие в штурме. Неудача штурма неминуемо вызвала бы обе ее восстание в тылу, что при крайнем ослаблении войск, оставленных для защиты коммуникационных линий, имело бы следствием потерю нами тылового района и, быть может, погибель всего отряда. Но Скобелев знал, что при победе, в Азии никто в тылу и не пошевелится. Поэтому, ослабив тыл, он сжег свои корабли сознательно. По случаю предстоящего штурма в лагере отслужен молебен, на котором присутствовали команды от всех частей войск. К 12-му января генерал Скобелев собрал под стены Денгиль-тепе: Пехоты - 17 рот, силою – 140 офицеров 4,648 нижних чинов. Конницы 9 эскадронов и сотен (Примечание: в т.ч. 5 сотня Уральского № 2 полка), 46 офицеров, 997 нижних чинов. Артиллерии 58 орудий, 5 картечниц, 16 мортир, 41 офицер 1,027 нижних чинов. Всего. 227 офиц. 6,672 нижних чинов. Инженерных средств собрано было: Туров 280; фашин 380; земляных мешков 1,800; штурмовых лестниц 47; плетней 16. 1-го января, утром, по войскам разослана диспозиция для штурма, сущность которой состояла в следующем: Цель действий определена так: «Завтра, 12 января, имеет быть взят штурмом главный вал неприятельской крепости у юго-восточного угла ее». Для штурма назначено три колонны: 1) Полковника Куропаткина — 11 1/2 рот, 1 команда, 6 орудий, 2 ракетных станка, 1 гелиографный станок, — овладевает обвалом, произведенным взрывом мины, утверждается на нем прочно, укрепляется в юго-восточном углу крепости, входит в связь с второю колонною. Сборный пункт: Великокняжеская позиция в 7 часов утра. 2) Полковника Козелкова — 8 1/4 рот, 2 команды, 3 орудия, 2 ракетных станка, 1 гелиографный станок — овладевает артиллерийскою брешью, входит в связь с первою колонною, прочно утверждается и укрепляется на бреши. Сборный пункт: передовой плацдарм 3-й параллели к 7 часам утра. 3) Подполковника Гайдарова — 4 1/2 роты, 2 команды, 1 1/2 сотни, 4 орудия, 5 ракетных станков, 1 гелиографный станок. Назначение колонны — производство демонстрации. Она должна была овладеть Мельничною калою и ближайшими к ней ретраншементами, затем действовать усиленным ружейным и артиллерийским огнем по внутренности крепости, обстреливая ее продольно и в тыл неприятелю, сосредоточенному против главной атаки. В зависимости от успеха главной атаки, этой колонне указывалось атаковать затем главный вал. Сборный пункт — Опорная кала — 3 часа утра. В общий резерв назначено: 21 рота (Спешенные сотни к эскадроны считаны в диспозиции как роты.) 18 орудий, 1 гелиографный станок. Состав штурмовых колонн назначен следующий: 1) Полковника Куропаткина. 1 и 2 роты 1-го Ширванского батальона. 3-й Ширванский батальон. Три туркестанские роты. Полурота сапер. Рота охотников. Спешенные казаки (50 уральцев и 50 оренбуржцев). Команда рабочих. Горные взводы Туркестанской и 6-й батареи 21-й артиллерийской бригады. 2 картечницы. Два Туркестанских ракетных станка. Гелиографный станок. Итого 11 1/2 рот, 1 команда, 4 орудия, 2 картечницы, 2 ракетных станка. 2) Полковника Козелкова. Взвод сапер. 3-й Ставропольский батальон. 4-й Апшеронский батальон. Команда рабочих и охотников. Взвод 6-й батареи 21-й артиллерийской бригады. 1 картечница. 2 ракетных станка. 1 гелиографный станок. Итого 8 1/4 рот, 2 команды, 2 орудия, картечница, 2 ракетных ставка. 3) Подполковника Гайдарова. 1-й Самурский батальон. Команды охотников и рабочих. Взвод сапер. Взвод 4-й батареи 19 артиллерийской бригады. 1 картечница. 5 ракетных станков. 142 сотни Таманского полка. Конно-горный взвод. Гелиографный станок. Итого 4 1/4 рот, 2 команды, 1 1/2 сотни, 4 орудия, 1 картечница, 5 ракетных станков. Гарнизоном в редутах, калах и батареях осады на всем протяжении осадных работ оставлено 4 роты, 1 1/2 сотни, 24 орудия, 17 мортир. Для прикрытия лагеря оставлена сотня казаков и приведены в порядок, выстроены и распределены по фасам сборные команды всех частей, все нестроевые и все денщики. Люди должны были иметь на себе сухари, чай и сахар на два дня, котелки, баклажки с водою, 120 патронов, шанцевый инструмент. В течение всего 11-го января и в ночь на 12-е на всех позициях шли деятельные приготовления к штурму. Начальники колонн распределяли свои части и обсуждали с начальниками частей порядок выполнения штурма и могущие быть случайности. На позиции, где должны были собираться войска, стаскивался инструмент, туры, фашины, мешки, штурмовые лестницы. Вечером все войска отряда были настроены особенно торжественно. Солдаты меняли белье, как бы готовясь к смерти. Офицеры писали письма, делали и поверяли друг другу свои на случай смерти домашние распоряжения. Каждый чувствовал, что наступаем решительный час, что всех ждет смертельный бой и что отступления не будет. Дух войск был прекрасный: войска в успех верили. Утро 12-го января наступило ясное, слегка морозное. В 7 часов утра колонна подполковника Гайдарова построилась в боевой порядок и стала наступать к Мельничной кале. Усиленная из резерва 8-ю орудиями артиллерия колонны заняла позицию против Мельничной калы и скоро разбила ее лицевую стенку. Тогда пехота пошла на штурм. Текинцы не выдержали и бежали. Наши заняли в 8 1/2 часов утра калу и приступили к приспособлению к обороне. Почти одновременно занята и плотина. Затем наша артиллерия и пехота начали обстреливать живым огнем все более и более собиравшихся на стенах текинцев. Внимание текинцев было привлечено и приковано к колонне Гайдарова, и все начальствующие лица собрались в юго-западном углу крепости, лежащем против калы Мельничной. В 7 часов утра брешь-батарея, вооруженная 12 орудиями, открыла огонь по бреши, пробитой уже 8-го января, чтобы сделать ее удобовосходимою. Весь артиллерийский резерв из 18 орудий, с тою же целью, занял приготовленные ему места у редута Ставропольского. Не смотря на огонь 30 орудий, направленный по бреши, текинцы самоотверженно старались исправлять делаемые повреждения и гибли на бреши С соседних с брешью участков стены наша артиллерия обстреливалась текинцами весьма живым огнем. Тем не менее брешь была готова, примерно около 10 часов утра, и затем, чтобы препятствовать не прерывавшейся работе на бреши текинцев, она обстреливалась шрапнелью. Взрыв мины на Великокняжеской позиции назначен в 11 часов 20 минут. За полчаса до взрыва, все орудия отряда начали усиленное обстреливание юго-восточного угла крепости. К неумолкаемому гулу выстрелов примешивались залпы некоторых наших рот, занимавших передовые траншеи, обстреливавших стены крепости, куда с началом общей бомбардировки высыпали текинцы. Часть стены, которая должна была через несколько минут взлететь на воздух, занималась тоже значительным числом текинцев. Несмотря на наш страшный огонь, текинцы храбро отвечали нам и продолжали работать на бреши. Приготовления к штурму в колонне полковника Куропаткина состояли в следующем: 11-го января на позицию на плотину принесено для штурмовых колонн туров 100, фашин — 15, штурмовых лестниц — 10, мешков — 300. Вся штурмовая колонна разделена на две колонны и резерв. Первая, из 4 рот пехоты, 1/2 роты сапер и 2 ракетных станков, по взрыве мины должна была овладеть обвалом и прилежащею к нему стеною: влево — до соединения с колонною Козелкова, и вправо — до первого траверза. В состав первой колонны входили 1/2 роты сапер, три роты 3 батальона Ширванского полка, рота охотников и два ракетных станка под начальством подполковника Сивиниса. Саперы, по овладении обвалом, должны были венчать обвал и устроить на нем помещения для трех орудии и одной картечницы. Первая колонна собиралась за плотиною. Вторая колонна, из 2-х рот, 3 горных орудий и 2 картечниц, имела назначение поддержать первую колонну и продвинуться вместе с нею за обвал, для овладения частью внутреннего пространства, после прочного занятия нами обвала. Вторая колонна собиралась в резервных траншеях перед Главною калою. Резерв, из 5 рот (в том числе 100 спешенных казаков) и 1 горного орудия, подготовлял огнем успех штурма и затем продвигался на обвал и далее внутрь крепости. Резерв собирался на плацдарме за Главною калою. К 8 часам утра все части правой штурмовой колонны заняли назначенные им места. В мине оканчивалась закладка зарядов и производилась их забивка при помощи мешков с землею. В 11 часов 20 минут произведен взрыв. Последовал глухой подземный удар, задрожала почва и огромный столб земли и кусков стены высоко поднялся над землею и медленно упал, засыпав наши передовые работы, засыпав часть охотников, неосторожно подавшихся вперед и осыпав мелкими каменьями далее колонну, лежавшую за плотиною. Стена упала на протяжении 9 сажен и образовала удободоступный обвал. Стоявшие на этом участке стены текинцы погибли. Не успел взрыв еще улечься, как роты первой колонны вышли из-за плотины и бросились с криком «ура» на обвал. 50 человек уральцев, назначенные, как отличные стрелки, бить но стенам текинцев, встречавших штурм огнем, не выдержали и бросились тоже на штурм с передовыми ширванцами и охотниками. Неприятель, ошеломленный в первую минуту штурма, быстро оправился, занял обвал и прилегающие к нему стены, встретил штурмующих сильным огнем, а затем вступил с нашими молодцами в рукопашную схватку. В этой схватке не мало легло храбрых с той и с другой стороны, но текинцы были сбиты и отступили в кибитки и землянки у стен, а мы водрузили на обвале знамя Ширванского полка. Отступив с обвала, текинцы продолжали сильно занимать прилежащие к обвалу участки стены и били наших сверху вниз самым близким огнем. Две роты первой колонны, заранее для того предназначенный, повели штурм с обвала на стены. Первое время нам не удавалось осилить текинцев. Занимая широкий парапет, они встречали передовых карабкавшихся по излому стены, образованному обвалом, и сбрасывали их вниз огнем и страшными ударами своих шашек и батиков. Наконец, ширванцы и охотники, перебив передовых текинцев, успели взобраться на стены, но и тут текинцы уступали лишь шаг за шагом. В особенности тяжело было положение роты ширванцев, бравшей левый участок стены (для соединения с колонною Козелкова). Около 30 человек из ее состава уже выбыли в рукопашном бою, а успех все еще не был достигнут. Тогда рота туркестанцев из состава второй колонны штурмовала стену левее обвала, вышла в тыл и ударила в штыки на текинцев, столпившихся на парапете против ширванцев. Взятые с двух сторон и пулей и штыком текинцы частью были перебиты, частью убились сами, спрыгивая с высокой стены внутрь крепости. В то же время рота из резерва штурмовала ближайший к Ширванскому редуту неприятельский траверз, взяла его и взлезла на стену на встречу охотникам, взявшим правый участок стены. Первыми взошли на стену со стороны обвала Апшеронского полка поручик Воропанов и Ширванского подпоручик Лемкуль. Таким образом, кроме частей, занимавших обвал, около 4-х рот уже взобрались на прилежащие к обвалу стены и били оттуда живым огнем сверху вниз текинцев, находившихся внутри крепости. Массы текинцев, столпившихся к юго-западному углу крепости, после взрыва поняли, откуда грозить главная опасность, и бросились к стороне взрыва. Когда толпы их приблизились к обвалу, мы уже успели прочно запять его. Против столпившихся на площади текинцев был открыть с обвала и стены убийственный огонь. Целые ряды их упали убитыми и ранеными, и тем не менее мы их могли окончательно остановить только у самой подошвы обвала. Соединившись с текинцами, отступившими с обвала, они засели за кибитки с землей и в землянки и открыли по нашим войскам огонь с самых близких дистанций. Надо было выбить их. Тогда несколько рот и спешенные казаки были двинуты с обвала внутрь крепости. Опять завязался рукопашный, но на этот раз уже не долгий бой; мы овладели кибитками и землянками, вошли в связь с колонною Козелкова, вышли до внутренней площади крепости и по линии крайних к площади кибиток, густо стоявших одна к другой, начали работы по устройству ретраншемента. В это время на обвале уже были установлены три горных орудия и картечница, которые и открыли огонь по холму внутри крепости, покрытому текинцами. Груды неприятельских тел по обвалу, по стенам крепости, между кибитками, во всех землянках и на площади свидетельствовали, что текинцы защищались упорно. Тем не менее по занятии нами всего пространства крепости (против обвала) до площади, по занятии значительной части восточной стены, по установке орудий наших на обвале и когда передовые части колонны Козелкова тоже проникли внутрь крепости — неприятель начал видимо сдавать и, наконец, стал медленно отходить назад к холму Денгиль-тепе. Общее одушевление, высокий нравственный дух наших войск и неизрасходованные еще резервы позволили не ограничиться, как предполагалось, только занятием юго-восточного угла, а немедленно перейти в дальнейшее наступление для взятия всей крепости. Важнейшим пунктом внутри ее был холм Денгиль-тепе, с занятием которого внутренняя оборона крепости становилась, мало возможною. Войска правой штурмовой колонны, разбитые на три части, произвели дружное наступление вперед с музыкою, в полном порядке. Средняя из них взяла холм. Левая отбила обратно после рукопашного боя два взятых у нас текинцами орудия. Несколько ранее охотники Апшеронцы отбили с боя обратно знамя своего полка. Две роты из левой штурмовой колонны участвовали в движении внутри крепости с передовыми частями правой колонны. Текинцы несколько раз бросались в шашки на наших, по были без труда отбиваемы. Прижатые к северной стене, расстреливаемые с холма, видя надвигавшиеся на них все новые части, текинцы, наконец, не выдержали и обратились в бегство из крепости через широкие северные выходы. Порядок наступления частей левой колонны полковника Козелкова для овладения артиллерийскою брешью был определен следующий: В голове шли пять рот и взвод сапер, в том числе 4 слабых по составу роты 4-го батальона Апшеронского полка. При них двигались два ракетных станка, картечница, команда минеров и неслись 10 штурмовых лестниц, фашины, туры. Этою передовою колонною командовал полковник граф Орлов-Денисов. Вслед за взрывом, колонна поднялась из резервных траншей 3-й параллели и бросилась к бреши. Ей предстояло пробежать открытое пространство около 100 сажен. Не смотря на сильный огонь, колонна добежала до стены и с криками «ура» бросилась на штурм. Текинцы сильно занимали брешь и прилегающие к ней участки стены и встретили наших градом пуль и каменьев. Первоначально, не смотря на все усилия офицеров, наши не могли сбить неприятеля и залегли на наружной части бреши в нескольких шагах от текинцев, сидевших за внутренней ее частью. Перестреливались почти в упор. Начальник колонны Орлов-Денисов выбыл смертельно раненым. Полковник Козелков повел в поддержку головной колонны три роты Ставропольцев и два горных орудия. Он достиг до бреши, но сопротивление текинцев было настолько отчаянным, что мы все еще не могли утвердиться на ней. Тогда генерал Скобелев решил ввести в дело резервы: 3-й батальон Апшеронского полка получил приказание идти к бреши. С приближением этого батальона, войска, ранее веденные в бой, поднялись и дружно бросились на вершину обвала. Одновременно справа и слева его наши повели штурм по лестницам. После горячего рукопашного боя, в котором мы потеряли выбывшими из строя двух батальонных и нескольких ротных командиров, брешь была взята и на ней стали развеваться знамена Апшеронцев и Ставропольцев. Вызванный генералом Скобелевым в 3-ю параллель 3-й батальон Самурского полка, с целью образовать из него резерв, увлекся без разрешения Скобелева вперед. Штурмовал по лестницам юго-восточный угол крепости, овладел стеною и образовал связь между войсками правой и левой колонн. По занятии обвала преступлено было к укреплению его, но успех правой колонны позволил прекратить эту работу и тоже двинуть внутрь крепости все войска, бравшие артиллерийский обвал. На смену их генерал Скобелев продвинул из резерва к бреши 6 рот Дагестанского полка и 2 роты Ширванцев, которые и составили общий резерв сражавшихся внутри крепости войск. На самом обвале поставлены 4 легких орудия. Демонстративная колонна подполковника Гайдарова, по взрыве мины, перешла тоже в решительное наступление. Две роты из этой колонны штурмовали по лестницам участок западного фаса сильны, против Мельничной калы, овладели им, стали продвигаться быстро вперед по стене к северному ее фасу и вошли в связь с войсками правой колонны. В то же время две остальных роты, 1 1/2 сотни и 10 орудий из колонны Гайдарова; продвигаясь вдоль стены, овладели с бою калою Махмут-кули-хана и укрепленным холмом к северу от этой калы. С этих холмов и со стены Самурцы, увидев знамя Ширванцев. уже развивавшееся на холме внутри крепости, махали им шапками и кричали «ура! Ширванцы!» Свыше 20 рот всех колонн уже вошли таким образом внутрь крепости, оттеснили текинцев к северному ее фасу и затем обратили в бегство; но несколько сот текинцев предпочли смерть бегству. Они остались внутри крепости, вели одиночный неравный бой с нашими солдатами и все погибли. Часть рот, заняв скверный фас, провожала текинцев губительным огнем. В то же время 13 рот, разбившись на несколько колонн, вышли из крепости и энергично преследовали текинцев. Во втором часу пополудни, став во главе двух эскадронов драгун. и сотни казаков, Скобелев провел их через крепость, опередил пехоту, присоединил две Таманских сотни с конно-горным взводом и ударил на текинцев, отступавших в двух массах в пески. Преследование и рубка продолжались 15 верст. Пехота продвинулась 10 верст. Ночью преследование прекращено. Еще оставшиеся сплоченными толпы текинцев были рассеяны, а значительную часть женщин удалось возвратить в крепость, с целью иметь залог для возвращения жителей в свои жилища. Во время штурма у неприятеля отбиты: два горных орудия, знамя 4-го батальона Апшеронского полка, одно медное гладкое орудие, два чугунных зембурека, пять значков и 1,500 штук ружей, пистолетов и шашек. Мы потеряли выбывшими из строя офицеров 34, нижних чинов 304, лошадей 71. Участвовавшие в штурме пехота и спешенные казаки потеряли офицеров 31% и нижних чинов 11% своего состава. Отдельные роты потеряли до 35% своего состава. Выпущено в день штурма: снарядов – 5,004, ракет – 224, патронов пехотных –273,000, кавалерийских — 12,500. Потеря неприятеля во время бомбардирования, при штурме и при преследовании, составила свыше 6,000 человек. На степах погибли из четверовластия: Хазрот-кули-хан и Магомет Аталык. Погиб также сын главы обороны Тыкма-сардара. Крепость была занята сильным гарнизоном. Всю ночь по ней ходили сильные пехотные и кавалерийские патрули и всю ночь раздавались выстрелы. Многие из фанатиков-текинцев, засев в свои кибитки и землянки, не хотели сдаваться, стреляли по нашим, и их приходилось брать силою. За всю осаду и штурм мы потеряли убитыми и ранеными 1,104 человек и 204 лошадей. При этом участвовавшая в осаде пехота потеряла до 25% своего состава. Патронов выпущено 872,000, снарядов 12,400. Внутри крепости нами взято до 5,000 женщин и детей. Все мужчины были убиты или бежали, осталось только до 500 персов-рабов, закованных в цепи. В Денгиль-тепе нашими войсками взята большая добыча; она состояла из 12,000 кибиток (юрт), стоявших тесными рядами, со всем домашним скарбом, массою дорогих ковров и изделий из серебра. Взяты также значительные продовольственные запасы и большое количество скота. Кибитки, продовольственные запасы, скот и дрова поступили в казну, в том числе муки и зерна 23,000 пудов. Все остальное имущество отдано войскам. Захват этого имущества (баранта) разрешен в течении 4-х дней. Общая стоимость добычи оценена в 6.000,000 рублей. Все семьи текинцев выведены из крепости и помещены близ Великокняжеских кал. Рабы-персияне и пленные персиянки отправлены на родину. На другой день после штурма сделано распоряжение о зарытии трупов, наполнявших внутренность крепости, рвы и лежавших широкою полосою по пути отступления текинцев. В некоторых кибитках находили по 15 трупов. Довольствие наших войск после 12-го января, собранных под Геок-тепе, было обеспечено частью найденными запасами в крепости, и главным образом перевозкою запасов, купленных ранее в Персии. Что касается подвоза запасов с тыла, то таковой был крайне затруднителен вследствие истощения и падежа верблюдов. Вообще пришлось признать, что вместе с другими запасами, собранными для экспедиции в Самурском, необходимо было заготовить на весь конский состав и запас фуража, хотя только в зерне. Не сделав этого запаса, мы в значительной степени лишили себя конницы, до того лошади утратили от голода способность к сколько-нибудь быстрым передвижениям. Расчет только на фуражировки оказался не верным. Войска во время военных действий не голодали. Но широко рассчитанные дополнительные продукты (по морскому положению) в Самурское не попали. Пришлось довольствоваться по преимуществу сухарями и поставляемым подрядчиком бараньим мясом, весьма истощенных от голода баранов. Перед началом экспедиции для устройства боковой базы, на случай захвата туркменами наших сообщений с Каспием, было заготовлено в Персии 146,000 пудов довольствия, суммою на 282,000 рублей. В том числе: Ячменя – 99,000 пудов, Муки пшеничной – 42,000 пудов, Сарочинской крупы – 1,400 пудов. Соли – 1,400 пудов, Масла – 500 пудов, Гороха – 500 пудов. Ближайший склад этих запасов находился в Гярмабе, всего в одном переходе от Денгиль-тепе. В этом складе к 12-му января находилось 1,600 пудов ячменя, а к 15-му числу могло быть 17,000 пудов. Из Гярмабского склада подвезено 16-го января в Денгиль-тепе 1,085 пудов ячменя. К 30-му января 1881 года в Гярмабском складе находилось 25,000 пудов ячменя, 300 пудов муки, 250 пудов масла, 750 пудов соли и 108 пудов гороху. В тылу отряда, в долинах Сумбара и Чандыра осталось заготовленного сена 60,200 пудов. Стоимость продуктов, доставленных в Геок-тепе, обошлась: Заготовленных в России и на Кавказе: 1 пуд муки – 6 руб. 70 коп; 1 пуд ячменя – 6 рублей 65 копеек. Заготовленных в Персии: 1 пуд муки – 1 руб. 82 коп; 1 пуд ячменя – 1 рубль 53 копейки. Непривычный климат, жары, быстрые перемены температуры, дурного качества вода, усиленные передвижения и усиленные осадные работы, бессонные ночи, однообразие пищи, крайнее напряжение нервной системы во время военных действий — все эти причины вместе не могли не вызвать усиленной заболеваемости в войсках. Наиболее частыми формами заболевания были лихорадки, катарры и дизентерия; затем стала появляться цинга. Во время осады и после взятия крепости, масса разлагавшихся трупов людей и животных и недостаток средств для быстрой дезинфекции их, вызвали развитие тифа, который унес в течении четырех месяцев много жертв. К 1-му января для нужд войск, действовавших в Закаспийской области, находилось 1,400 госпитальных мест, что дает больше одного места на 8 человек списочного состава. Под стенами Денгиль-тепе открыт лазарет на 150 мест. Кроме того на всех этапных пунктах открыты лазареты на 50 мест каждый, которые служили как для нужд гарнизонов этих пунктов, такт, и для эвакуационной службы. По сведениям за 18 месяцев экспедиции число прибывавших больных ежемесячно на 100 списочного состава было: В 1880 году больных 166, раненых 3,69; в 1881 году больных 176, раненных 10,43. Умирало: В 1880 году от болезней 3,84, от ран 0,10; в 1881году от болезней 5,71 от ран 2,92. Заболеваемость по ближайшим к периоду военных действий месяцам развивалась так: в ноябре заболело 1,630, в декабре – 1,564, в январе (1881 года) – 1,760, в феврале – 2,261, в марте – 1,945, в апреле – 1,666. За время экспедиции эвакуировано в тыловые госпитали 5.000 человек. Эвакуировано на Кавказ 1,804 человека. Транспортные средства экспедиции к весне 1881 года совершенно истощились. Тысячи купленных верблюдов пали и, приказом 20-го апреля, исключено из списков 12,246 казенных верблюдов из 12,596, купленных в казну за время всей экспедиции. 13-го января на площади внутри крепости был парад и молебствие, а потом отслужена панихида по убитым под стенами крепости.
StanLey777: О участии уральцев в Ахал-Текинском походе и штурме крепости Денгиль-тепе (Геок-Тепе) наиболее полно (из имеющихся произведений по данной теме) написал непосредственный участник событий , уральский офицер (в период штурма - уже в чине полковника) Гуляев Александр Лазаревич (его биография размещена в ветке форума" Знаменитые уральцы" click here . Его книга "Поход на Аму-Дарью и в текинский оазис уральских казаков в 1880-81 годах". Сост. Полковник. А. Л. Гуляев. г.Уральск,Типография В. И. Жаворонкова, 1882 г. есть в том числе и на сайте http://old-gorynych.narod.ru click here
StanLey777: Ниже привожу несколько схем , позволяющих иллюстрировать и более наглядно представить события, описываемые Куропаткиным А.Н. и Гуляевым А.Л.
StanLey777:
StanLey777:
StanLey777: Шеврон пишет: сотня Жигалина 22 августа 1875г. в сражении под Махрамом захватила неприятельскую батарею. За это дело, войсковой старшина Жигалин Владимир Иванович 19.02.1876 г., был награждён Орденом Святого Георгия 4 степени , "... В воздаяние за отличие, оказанное в деле с Коканцами, 22 Августа 1875 года, при преследовании неприятеля, отступавшего от Махрама, где молодецки вел сотню в бой и взял одно орудие."
Шеврон: Приказ о последних оставшихся в живых Иканцах, приуроченный к 50-летию со дня Иканского боя 1864 - 1914 гг.
TatianaIE: УВВ, 1874, №1, стр 1
TatianaIE: Так, деталька... УВВ, 1876, №48, стр 1
Шеврон: Перенес списки уральцев - Георгиевских кавалеров за Хивинский поход 1873 года в эту тему. Татьяна, большое спасибо! Обратите внимание на Знак отличия Военного ордена (Георгиевский крест) 1-й степени у первого полного среди уральских казаков Георгиевского кавалера Евсигнея Рожкова и на крест 4- йстепени у будущего боевого офицера, писателя и историка Николая Григорьевича Мякушина, который урядником принимал участие в этом походе.
полная версия страницы